укор себя

У многих святых отцов находим указание на то, как полезно,
нет, даже необходимо, укорять себя. Наверное, даже не у
многих, а решительно у всех – в той или иной форме.
Непопулярный для нашего времени совет, и это еще слабо
сказано. Сегодня, кого ни спроси, все уверены: ни в коем
случае нельзя «занижать самооценку». Это,
дескать, следствие комплексов и порождает новые комплексы.
Надо, наоборот, адекватно свои способности и качества
оценивать, никому не давать себя в обиду, всеми доступными
способами защищать собственные честь и достоинство. Иначе
пропадешь.

Почему? Есть на то причины духовные, они для человека
духовного же неоспоримы. Но то для духовного. А что
касается тех, в ком плоть не только «воюет на
дух» (см.: Гал. 5, 17), но и часто преобладает над
ним, то есть – всех нас? Мы-то «здравым
смыслом» все мерить привыкли, невзирая на очевидный
его в нас недостаток.

Но и по здравому смыслу то же выходит: без самоукорения
– никуда!

И вот тут приходит на помощь палочка-выручалочка,
блаженное самоукорение. И оказывается оно, как это ни
удивительно, не только богоугодным, отцами благословленным
деланием духовным, но и прагматичным, с чисто земной точки
зрения, выбором.

Возможно, что, разобравшись, мы увидим, как справиться с
тем, что вчера еще казалось неприступной скалой, стоящей у
нас на пути. Сделаем маленький «доворот» в
себе самих, и дело вдруг стронется с мертвой точки, потому
что именно этого-то и не хватало. И будет польза.

А возможно, что и не стронется, и не справимся. Может,
поймем даже, что и не нужно это было (такое понимание одно
уже многого стоит и от массы ненужных хлопот освобождает).
Но однозначно тоже польза будет, оттого, что, укорив себя,
произведя пересмотр своих взглядов, позиций, ревизию
достоинств и недостатков, получим сильнейший стимул к
изменению к лучшему. А это – как раз очень
продуктивный подход, открывающий дорогу к преуспеянию.

Впрочем, рассуждения эти для тех в большей степени, в ком
веры нет или слаба она. А те, в ком вера сильна, знают,
что стоит лишь ради Бога обвинить в злоключениях своих и
несчастьях не Его, не обстоятельства и людей (а это тоже
значит – не Его), а себя самого, как Он и утешит, и
поддержит, и сами злоключения с несчастьями во благо
обратятся.

Такой вот простой и вместе с тем удивительный, хоть и на
поверхности лежащий секрет жизни духовной. Как, в общем-то
и все ее не секретные секреты.

Письмо в редакцию:

Я все время спотыкаюсь о слово смирение». Что это значит — быть смиренной? Читала у святых отцов, что для смирения нужно себя укорять и уничижать. Стараюсь укоряю себя за всякое греховное дело и желание. А уничижаю себя тем, что все время говорю себе, какая я плохая, стараюсь на себя злиться за мои грехи. Но в результате вместо мира в душе — лишь тоска и уныние.

Отвечает Александр Ткаченко:

Дорогая Анна, приобретение смирения — наука из наук, основа всех христианских добродетелей. Святые отцы написали множество поучений о том, как проходить эту науку. И все же каждый из них так или иначе свидетельствует: описать словами, что такое смирение, невозможно. Понимание его рождается только из опыта. Поэтому крайне наивным было бы пытаться в одной короткой статье раскрыть эту необъятную и важнейшую для христианства тему. Не дерзая на подобное, мы попробуем рассказать лишь об одной ступени на пути христианина к смирению — о том, как укорять себя, не теряя мирного устроения души. Судя по Вашему письму, именно на ней Вы споткнулись и не понимаете, как идти дальше. Что ж, попробуем разобраться в этом вопросе.

Тезис первый: Самоукорение — инструмент, а не самоцель. И если его использовать неправильно, проблем станет только больше.

Чтобы правильно и с пользой употреблять любой инструмент, нужно сначала разобраться, для чего он предназначен и как им работают специалисты. Самоукорение — аске­тический инструмент, которым православные монахи уже столетиями пользуются вполне определенным образом и с такими же определенными целями. И употребляя его неразумно и без рассуждения, можно вместо духовной пользы лишь еще более усугубить свои проблемы.

Хотя, казалось бы, о чем тут можно рассуждать, все ведь ясно из самого слова. « Самоукорение» — значит, укорять себя. За что укорять? За грехи, конечно же. Ну и — в путь! Укоряй себя за каждое греховное движение души — и приобретешь смирение. Однако такая простота, основанная на знакомом слове, может оказаться обманчивой.

Например, всем известно слово «лопата». Однако перепутать совковую лопату со штыковой в принципе может любой городской житель, ни разу не копавший огород. А обе эти лопаты перепутать с саперной вполне способен тот, кто не служил в армии. Между тем три этих инструмента с одним и тем же названием предназначены для очень разных задач. Штыковой лопатой удобно копать плотную землю, совковая же, напротив, предназначена для погрузки рыхлых сыпучих грузов.

Ну а саперная и вовсе приспособлена для рытья окопов в самом неудобном положении под огнем противника. Попробуй на поле боя окапываться большой совковой лопатой, а саперной — выгружать уголь из вагона, и сразу же станет понятно, что даже у слова «лопата» есть несколько важных оттенков и нюансов. Тем более такие оттенки есть и у аскетических терминов.

Укорять себя — значит унизить, опустить уровень самооценки до возможного минимума. А как чувствует себя человек в таком положении? Правильно — униженным и никчёмным. Состояние, прямо скажем, не очень приятное. Каждый из нас в большей или меньшей степени знает, что ничего, кроме тоски, переходящей в уныние, там вроде бы даже и не предполагается.

Ответ прост и очевиден: святые отцы точно знали, для чего им необходимо самоукорение, и пользовались им именно для того, чтобы достичь этой цели. Святитель Игнатий (Брянчанинов) определил эту цель с чеканной точностью:

«Вид смирения, приуготовляющий к терпению скорбей пред пришествием их и способствующий к благодушному терпению скорбей по пришествии их, святыми Отцами назван — самоукорением».

Скорби в нашей жизни неизбежны. Болезни, природные катастрофы, эпидемии, финансовые кризисы, смерть близких людей и еще великое множество больших и малых бедствий — все это постоянные спутники человека еще со времен грехопадения и изгнания из рая. Даже там, где жизнь сейчас идет счастливо и беспечально, тень будущих скорбей все равно маячит в сознании, как бы говоря: «Так будет не всегда. Человек, готовься, беда не будет обходить тебя стороной вечно».

Тезис второй: Православные подвижники применяют практику самоукорения для того, чтобы не терзаться страхом перед грядущими испытаниями и чтобы встретить их спокойным духом.

Больной человек часто склонен отрицать свою болезнь, даже когда начинают проявляться вполне очевидные ее симптомы. Так наша психика неосознанно пытается защитить себя от травмирующей, приносящей боль информации. И если человек вовремя не обратится к врачам за помощью, последствия такого отрицания очевидного могут быть очень тяжелыми.

Ровно то же самое происходит и в духовной жизни. Мы все больны грехом. Но мысль об этом настолько тяжела, что люди неосо­знанно пытаются отрицать собственную греховность и стремятся видеть в себе одни лишь хорошие и благородные черты. Временное утешение это, быть может, приносит. Но вот на человека обрушивается беда, приходит скорбь. И он оказывается перед ней совершенно беззащитным: как же так, ведь я хороший, я все делал правильно, за что же со мной случилось такое? Он начинает унывать, обижаться на людей и даже роптать на Бога, допустившего такую несправедливость. А там, где человек обиделся на Бога, ожидать поддержки и спасения ему уже не от кого, он остается с бедой один на один и может дойти до крайних степеней отчаяния.

Упражняясь в самоукорении, человек познает свою греховность и перестает мысленно убегать от созерцания своих духовных язв, принимает свою духовную болезнь и становится готов к ее лечению. А инструментом такой терапии могут оказаться как раз скорби и бедствия, попущенные Богом. Что поделать, лекарство порой бывает горьким, но без него здоровья не обрести.

Итак, самоукорение в православной традиции не цель, а эффективное средство для благодушного перенесения скорбей. Но что будет, если даже самое лучшее средство употреблять без всякой меры? Например, соль нужна для того, чтобы делать пищу более вкусной. Однако если насыпать в тарелку с борщом пригоршню соли, вкусовые качества блюда от этого не улучшатся пропорционально количеству приправы. Напротив, борщ окажется безнадежно испорченным, и его останется лишь выбросить.

Нечто подобное происходит и с самоукорением, когда духовно неопытный человек пытается практиковать его постоянно, каждую минуту своей жизни. Из полезного средства для познания и принятия собственной греховности оно превращается в духовный яд, буквально отравляющий человека, вгоняющий его в уныние еще до наступления бедствий, лишающий воли, надежды и веры в милосердие Божие.

Тезис третий: Православные подвижники регламентировали занятия самоукорением таким образом, чтобы их объем соответствовал духовному опыту человека.

Конечно же, смиренными мыслями о греховности человека пропитаны все молитвы Церкви. Однако самоукорению как отдельной практике у православных монахов посвящается специальное время, не позволяющее этому сильнодействующему средству бесконтрольно заполнять все жизненное пространство человека, еще не готового к такому подвигу. Святитель Игнатий пишет об этом вполне определенно:

Здесь еще раз важно отметить, что иноки уделяют этим упражнениям лишь некую часть времени в течение дня. Постоянное же самоукорение святитель Игнатий называет главнейшим делом только для наиболее совершенных иноков — безмолвников.

Что же произойдет с человеком, не рассчитавшим своих сил и взявшим на себя меру таких совершенных монахов? Примерно то же самое, что происходит с начинающим тяжелоатлетом, попытавшимся тренироваться по программе чемпионов. Он рискует просто надорваться от непосильной для него нагрузки.

Поэтому людям, еще не доросшим до состояния монахов-безмолвников, имеет смысл выделить для самоукорения какое-то определенное время (разумеется, согласовав его со своим духовником). И не пытаться круглосуточно укорять себя за каждое греховное движение души, чтобы не прийти от этого в полное расстройство.

Есть еще одна проблема, связанная с самоукорением: порой человек с недостаточным духовным опытом, чрезмерно обличая собственную греховность, теряет грань между собой и своими грехами. И вследствие этого начинает направлять свой гнев уже не на собственные греховные проявления, а непосредственно — на себя самого. Между тем известный христианский принцип «ненавидь грех, но люби грешника» никто не отменял даже в том случае, если этот грешник — ты сам.

Тезис четвертый: Гнев христианина должен быть направлен на свои греховные и страстные помыслы, но никак не на самого себя.

Человек — образ Божий, который присутствует в каждом из нас. А грехи и страсти — духовная грязь, которая искажает этот образ, пытается его затмить, исковеркать.

Гневаясь на грязь, можно и нужно бережно и с любовью относиться к образу Божьему в себе, не смешивая его с налипшими греховными наростами.

И православные святые не только понимали это сами, но и писали об этом в письмах своим духовным чадам.

Вот как образно говорит святитель Феофан Затворник о таком способе борьбы с греховными движениями души:

«Когда пьете воду, то вынимаете и малейшую попавшую туда мушку; когда занозите палец, то будь заноза едва видна по малости, вы спешите избавиться от беспокойства, ею причиняемого; когда попадет в глаз порошинка самомалейшая и мутит глаз, вы поднимаете большие хлопоты, чтобы поскорее очистить от нее глаз. Так положите себе законом действовать и в отношении к страстям: в каком бы маленьком виде они ни появлялись, спешите выгонять их, и так безжалостно, чтобы и следа их не оставалось.

Как выгонять? Неприязненным к ним движением гнева или рассерчанием на них. Как только заметите страстное, поскорее постарайтесь возбудить в себе серчание на него. Сие серчание есть решительное отвержение страстного. Страстное не может иначе держаться, как сочувствием к нему, а серчанием истребляется всякое сочувствие; страстное и отходит или отпадает при первом его появлении. И вот только где позволителен и благопотребен гнев. У всех святых отцов нахожу, что гнев на то и дан, чтобы им вооружаться на страстные и грешные движения сердца и прогонять их им».

Нетрудно заметить, что речь тут идет лишь о гневе на свои греховные мысли и желания, но ни слова о гневе на себя у святителя Феофана нет и в помине.

Удивительное дело: православная святая открытым текстом называет негодование на себя за греховные немощи — гордостью! Да-да, именно эта страсть терзает сердца тех, кто злится на себя за греховные движения в собственном сердце. Так, неверно понятое и употребленное самоукорение парадоксальным образом приводит человека вместо смирения к его полной противоположности — горделивому ожиданию от себя духовного совершенства и бессильному негодованию от его отсутствия. Понятно, что при таком отношении к себе мирный дух обрести будет весьма проблематично. А ведь смирение как раз и предполагает именно такой дух.

Тезис пятый: Лишь с собственными страстями и демонами воюет смиренный человек. Весь остальной мир для него — чудесный и благой дар Божий. И его собственная душа тоже часть этого дара, к которой он относится с любовью и благоговением.

Он сочувствует ей, когда она болит, терпит ее немощи и покрывает их любовью точно так же, как и немощи других людей. Понятно, что такое внутреннее устроение достигается не сразу. Но чтобы прийти к желанной цели, нужно хотя бы представлять ее образ и понимать, в каком направлении следует двигаться.

Очень часто люди терзают себя за различные мелкие грехи и страстные движения сердца. Оставив с Божьей помощью греховный образ жизни, они огорчаются тем, что никак не могут совладать с действием страстей в области мыслей и чувств. Но совершенное бесстрастие — удел очень немногих. Даже среди святых подвижников далеко не все стяжали этот великий дар. Что же делать, когда видишь, что твои благие намерения в очередной раз разбились о твои же страсти?

Возможно, лучшим ответом на это будет письмо преподобного Антония Оптинского своей духовной дочери: «Когда пришло благое желание помолиться Богу и прочитать то и то, помолитесь и прочитайте покойным духом. Не исполнили желания по немощи, спокойным духом скажите: Помилуй мя, Господи, яко немощна есмь. Не исполнили благие желания от лености и нерадения, опять спокойным духом скажите: Господи, не вниди в суд с рабой Твоей. Пришли дурные мысли, снова спокойным духом скажите: Господи, избави меня от сих. Осердились на кого или осудили за что, снова тем же спокойным духом обратитесь ко Господу и скажите: согрешила, Господи, прости меня, горделивую и нетерпеливую! Вдруг, как туча, нашли тоска и отчаяние, снова ко Гоcподу обратитесь и скажите к своей унылой душе: вскую прискорбна еси душа моя, и вскую смущаеши мя! Уповай на Бога. И таким образом во всех случаях старайтесь сохранять сердце свое в спокойствии от смущения, как от неприязненнаго духа».

Рисунки Марии Сосниной

На пра­во жи­ву­щих и во­лю Гос­под­ню тво­ря­щих враг не име­ет си­лы по­дей­ство­вать; ког­да уже он це­лым ле­ги­о­ном не смел сам вни­ти в ста­до сви­ное, а про­сил на сие поз­во­ле­ния у Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хрис­та, изг­нав­ше­го от че­ло­ве­ка оный ле­ги­он, то пос­ле то­го что при­чи­нит че­ло­ве­ку, ког­да Гос­подь не по­пус­тит или в на­ка­за­ние за гре­хи, или к ис­пы­та­нию ве­ры?

Так уст­ро­е­но Гос­по­дом Бо­гом, пе­ку­щим­ся о ду­шев­ном спа­се­нии на­шем, что­бы вся­кий че­ло­век в жиз­ни сей имел крест, ко­то­рый и дол­жен он с дет­с­кою по­кор­нос­тию ко От­цу на­ше­му Не­бес­но­му несть, взы­вая к Не­му из глу­би­ны сво­ей ду­ши: „От­че наш! Да бу­дет во всем Твоя свя­тая во­ля, то­чию не ли­ши мя Не­бес­но­го Царствия Тво­е­го!”

Крест есть не од­них ви­ди­мых и внеш­них скор­бей но­ше­ние, но и внут­рен­нее ду­шев­ное: мрак, том­ность и то­му по­доб­ное на­доб­но пе­ре­но­сить. Ибо Бог по­сы­ла­ет это к унич­то­же­нию на­шей гор­дос­ти и к снис­ка­нию сми­ре­ния.

Самоосуждение

Пишешь, что трудно бывает для тебя, когда видишь, что другие к тебе несправедливы, и ты не можешь заставить себя думать, что ты виновата, и это лишает тебя спокой­ствия. Это самое и показывает тебе, что ты далеко еще от того, что нам Господь заповедал: «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф.5, 44) (преп. Макарий).

По младенцам хотя и не читают Псалтирь, но если и читают, то противного тут ничего нет. По самоубийцам же правила Святой Церкви запрещают читать. Впрочем, тут должно смотреть на причины, почему совершилось само­убийство. Может быть, человек был не в здравом уме или по младости не мог разуметь тяжести греха и подобное. Тогда можно бы сделать и снисхождение (преп. Иосиф).

Пишешь, что накануне дня святого Архистратига Ми­хаила вражий помысл обещал тебе, что в самый праздник этот получишь все дары духовные, а вместо того в этот день нашла на тебя мрачная тоска и в сильной степени стал тебе стужать помысл о самоубийстве. Вот дары бе­совские, прелесть вражия! Помысл шепчет тебе, что никто из святых и желающих спастись не был борим этою мыслию. Неправда: и великие старцы были ею боримы; в Молдавии был весьма подвижный и безмолвный старец, ко­торый всю жизнь страдал этою мыслию. В этой злой вра­жеской брани надо чаще повторять: воля Божия да будет со мною. Якоже Господеви изволися, тако да будет. Господ­не же изволение спасти и помиловать всех верующих. Еще можем иногда отвечать врагу так: иди за мною, сатана! Господеви Богу моему поработаю вся дни живота моего. Яко Тому подобает всякая слава, честь и поклонение, со Безначальным Его Отцем и Пресвятым и Благим и Живо­творящим Духом во веки веков. Аминь (преп. Амвросий).

Нимало не удивительно, что ты не умеешь думать о себе смиренно; когда уже всякая наука и художество тре­буют многого обучения, кольми паче сие художество худо­жеств требует большего внимания и обучения от случаев, а не одною мыслию (преп. Макарий).

Старайся стяжать во всем самоукорение и смирение, то и внимание будешь иметь, и стражу за своими сердеч­ными движениями (преп. Макарий).

Зазрение себя и самоукорение во всем приносит сми­рение, а оное сохранит мир (преп. Макарий).

Ты заметила своего понятия ошибку в считании себя хуже всех, а ежели думала, что имела такое устроение, или теперь думаешь, то все еще водишься самомнением. Этой науке только многим трудом и навыком должно или можно научиться. Не тогда мы почитаемся смиренными, когда только сами себя уничижаем, но когда, быв уничижены от других, без смущения приемлем, яко достойные того. Так же душевное наше бесплодие невольно должно нас низво­дить в глубину смирения, и страсти, мучающие нас, такое ж производят действие (преп. Макарий).

Из писем ваших вижу ваше немощное устроение, еще не можете вкушать твердой пищи и горького пития укоризн и досад, но ведь еще время делания и посева, а не жатвы и обирания плодов бесстрастия. Когда смиренными помыслами себя укоряли и убеждали, тогда чувствовали и облегчение брани, но вознадеясь тонко о сем успокоении, паки, при виде оскорбившего лица, восставала брань. Потреба велия смирения и да не надеющеся будем на ся, но на Бога (преп. Макарий).

Вы обе себя обвиняете; но, видно, еще не истинно, когда мир не водворялся (преп. Макарий).

Держись страха Божия, хранения совести и соблю­дения заповедей Божиих; тогда тебе видно будет, как нуж­но будет поступать в маловажных случаях, соображаясь с местными обстоятельствами. В чем окажешься виновною пред Богом и пред людьми, в том приноси покаяние и смиряйся, не дерзай никого судить или осуждать, но во всяком неприятном случае стараясь возлагать вину на себя, а не на других, или за грехи свои, или что ты дала повод к скорби своею неосторожностью и неискусством (преп. Амв­росий).

Считай всех лучше себя, а себя укоряй и всячески зазирай и не стыдись за свои немощи кланяться и просить прощения у ближнего, когда что имеешь на него. Почитай каждый день, как бы он был для тебя последний, и мысля­ми своими чаще поставляй себя на суде Божием. Твори молитву непрестанно в сердце: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, Богородицею помилуй мя грешную» (преп. Амвросий).

Смущения ваши встречаются между вами и проходят; что делать? Лишь бы не западали в сердца со злопомнением, — а это тогда, когда не будем себя укорять, а но­сить оправдание и другую зазирать (преп. Макарий).

Слышать о неприятностях между близкими родными очень прискорбно, и паче когда твои советы к удовлетво­рению их не действуют. Да и можно ли сему быть, когда и в нашем устроении, без самоукорения, сколько ни советуй, не получают умиротворения ссорящиеся, а они и понятия не имеют о сем, что надобно себя укорять, — видят же только в ближнем вину (преп. Макарий).

Кто бы какой ни был, но все считайте, что он лучше вас, и так приобыкнете помалу, будете всех видеть Ангелами, а себя — спокойными, но пока еще самолюбивая часть ваша не укрощена, то много требуется огня, дабы пожечь оную (преп. Макарий).

Чего мы не можем сами от себя отвратить, то, видно, и надобно сему быть, к испытанию нашего терпения и к смирению; когда будем себя укорять и смиряться, то удобно и переносить, а если будем укорять людей и винить их, ставя причиною наших скорбей, то они тяжелее становятся и неудобоносимы бывают (преп. Макарий).

Говоришь, что иначе живешь в монастыре и ничего хорошего из своей жизни не видишь. А если бы ты видела хорошую свою жизнь, то возгордилась бы и еще больше прогневала Бога. Надобно делать хорошее, но не видеть сего и не думать, а считать себя последнейшею всех. Вот это будет Богу благоугоднее (преп. Макарий).

Рассматривание ваше самого себя, скудость и бесплодие дел не должно приводить в смущение и отчаяние, но чрез прежние и настоящие поползновения надобно позна­вать свою немощь и нищету, считать себя последнейшим всех и нисходить во глубину смирения (преп. Макарий).

Господь молитвы всех слышит. Только гордых не при­нимает. А смиренных и укоряющих себя всегда приемлет. Господь тебе помогает — только ты не можешь видеть сего. Он не может оставить тебя, ибо любит тебя (преп. Анатолий).

Когда укоряют, если можешь понести — понеси, не можешь — ответь тихо (преп. Анатолий).

Отчего же не хочешь исцелиться? Да хоть бы ты была и невинна, хоть бы даже и святая и преподобная: отчего бы укорить поспешить себя, а не матушку? (преп. Анато­лий).

Пишете: «Не умею смирить себя, когда некоторые выражаются, что благодать Божия хранит меня». Имейте при сем в мысли такой помысл: «Правда, что благодать Божия хранит меня, но не за дела мои добрые, которых у меня нет, а за молитвы молящихся о мне». Вообще уко­ряйте себя более во всем пред Всевидцем Богом, Иже в свое время приведет тайная тьмы и объявит советы сер­дечные (преп. Иосиф).

Бойтесь подозрительности. Диавол, возобладав чело­веком, доверяющим его предположениям, может показы­вать ему чего на самом деле и не было. Помните, у Аввы Дорофея есть рассказ? А когда вам диавол указывает на чужие недостатки и немощи и побуждает вас к осужде­нию, вы говорите себе: «Я хуже всех, я достоин вечных мук. Господи, помилуй мя», и если даже будете говорить это без чувства, то все-таки нужно так говорить (преп. Варсоно­фий).

А самочинно пекущих просфоры и от себя продающих одобрить нельзя. Можно с ними и построже поступить, чтобы сего не делали (преп. Иосиф).

Рассуждаешь о том, что не хотела бы быть в Москве, а хотела бы хотя бы послушницей в своем монастыре уме­реть, о чем просишь Царицу Небесную, свой же монастырь решилась бы, впрочем, оставить для того, чтобы быть по­ближе ко мне. Желая жить или умереть там-то, а не там-то, ты составляешь свою волю, желаешь исполнять свои желания, чего мы делать не должны. Ни о чем таком не моли Господа, а молись, да будет над тобою Его святая воля (преп. Иларион).

Не унывай, сестра, а всячески старайся себя воздвиг­нуть к бодрости, чтобы хоть по возможному проходить свое послушание. Собирай, сколько можешь собрать; те­перь время мудреное и не для сборщиков. Приятнее со­брать побольше, но тут примешивается и тщеславие, а как мало, то и потщеславиться нечем. Причина, почему ты одурела и ослабела к сбору, частью заключается в преж­ней путанице и частью и в старости твоей. Воздвигай себя самоукорением, а вместе проси и помощи Божией со сми­рением, исповедуя прежнее заблуждение, чтобы могла ты, елико возможно, проходить свое послушание в монашеском духе (преп. Амвросий).

Сказано: служащие алтарю от алтаря питаются. Так и сборщики и сборщицы — денег брать не должны, а в чем нуждаются, могут приобретать из сборных денег. Главная сборщица, как сама хочет, а о помощнице всячески долж­но позаботиться, т. е. что обносилась и в чем нуждается, следует ей сделать из одежды, обуви и даже из белья (преп. Амвросий).

Самоукорение

Как в нашей телесной жизни мы подкрепляем силы пищей, так и в духовной жизни наши духовные силы подкрепляются самоукорением. Вы только приняли пищу в желудок, а как пища переваривается в питательные соки, как ваше тело питается ими, вы не знаете. Точно так же и в духовной жизни: мы питаемся самоукорением, которое, по учению святых отцов, есть невидимое восхождение, но почему и как – мы не знаем. Это закон духовной жизни. Когда мы питаемся духовным, мы духовно становимся крепче, сильнее.

Укоряй себя – и почувствуешь облегчение в брани

Нимало не удивительно, что ты не умеешь думать о себе смиренно; когда уже всякая наука и художество требуют многого обучения, кольми паче сие художество художеств требует большего внимания и обучения от случаев, а не одною мыслию (Ш, 96, 205).

Ты заметила своего понятия ошибку в считании себя хуже всех; а ежели думала, что имела такое устроение, или теперь думаешь, то все еще водишься самомнением. Этой науке только многим трудом и навыком должно или можно научиться. Не тогда мы почитаемся смиренными, когда только сами себя уничижаем, но когда, быв уничижены от других, без смущения приемлем, яко достойные того. Так же душевное наше бесплодие невольно должно нас низводить в глубину смирения, и страсти, мучащие нас, такое ж производят действие (III, 100, 212).

Из писем ваших вижу ваше немощное устроение, еще не можете вкушати твердой пищи и горького пития укоризн и досад; но ведь еще время делания и посева, а не жатвы и обирания плодов бесстрастия. Когда смиренными помыслами себя укоряли и убеждали, тогда чувствовали и облегчение брани; но, вознадеясь тонко о сем успокоении, паки, при виде оскорбившего лица, восставала брань. Потреба велия смирения и да не надеющеся будем на ся, но на Бога (IV, 41, 86).

Самоукорение – путь к познанию себя

Вы обе себя обвиняете; но, видно, еще не истинно, когда мир не водворялся (IV, 49,109).

Старайся стяжать во всем самоукорение и смирение, то и внимание будешь иметь, и стражу за своими сердечными движениями (III, 25, 82).

Смущения ваши встречаются между вами и проходят; что делать? Лишь бы не западали в сердца со злопомнением, – а это тогда, когда не будем себя укорять, а носить оправдание и другую зазирать (IV, 138,353).

«Уготовихся и не смутихся»

Прочитай поприлежнее св. аввы Дорофея, о еже укорити себе, а не ближнего: «Поистине, если человек совершит и тьмы добродетелей, но не будет держаться сего пути (самоукорения), то он никогда не престанет оскорбляться и оскорблять других, теряя чрез то все труды свои; напротив, какую радость, какое спокойствие имеет тот, кто укоряет самого себя?» (III, 110,299–300).

Самоукорением побеждайте укоризны и досады

Самолюбие твое оскорбляется, ты видишь неправду в людях, тебя не любят и прочее, а для тебя все это суть пластыри, прилагаемые к твоим язвам. Гордостное твое устроение сим врачуется: когда ты, видя, что не несешь сего, должна познавать свою немощь и смирять себя, укорять себя, а не оскорбляющих тебя; их же считай своими благодетелями, ибо ты ради их познала свое устроение (III, 51,133).

Без самоукорения нет мира с ближними

С сестрами О-ми довольно было труда, и все оттого, что обе правы и ни одной нет виноватой; всякая видит сучок в глазу другой, а в своем и не видит, что завален целым бревном, и не хотят себя укорить (V, 219, 337).

Теперешнее же положение ваше очень затруднительно: лишение мира не только тайно, но и явно произошло, смущение, немирство и вражда. Кто виноват? Все правы и не сознают себя виновными, а только обиженными, и это с обеих сторон, а когда бы каждая сторона обвиняла себя, а не другую, то верно бы устроился мир (V, 242, 362).

Слышать о неприятностях между близкими родными очень прискорбно, и паче когда твои советы к удовлетворению их не действуют. Да и можно ли сему быть, когда и в нашем устроении, без самоукорения, сколько ни советуй, не получают умиротворения ссорящиеся, а они и понятия не имеют о сем, что надобно себя укорять, – видят же только в ближнем вину (II, 96,147).

Старайтесь видеть всех ангелами

Кто бы какой ни был, но все считайте, что он лучше вас, и так приобыкнете помалу, будете всех видеть Ангелами, а себя – спокойными; но пока еще самолюбивая часть ваша не укрощена, то много требуется огня, дабы пожечь оную (IV, 24, 46).

«Око благо не узрит лукава»

Искавши спасения, по учениям отеческим, должно каждому из нас очищать свое сердце от страстей и действия оных, а не смотреть на других, что кто не так делает. Сказано: око благо не узрит лукава (). И св. Исаак Сирин в 21 Слове на вопрос: «како уведети, яко достиже кто в чистоту сердца?» – отвечает: «аще видит вся человеки добры» и прочее. И даже хотя бы нам наносимы были от них и оскорбления, и досады, и поругания, все бы должно принимать, яко посланное нам от Бога, к искусу нашему и исправлению, и считать их (людей) орудием Божиим, а в непонесении не их осуждать, а себя укорять. Всему этому учат нас отеческие писания, коим не можем научиться от одного прочитания, когда не будем понуждать себя на делание терпения и смирения и достигать любви (III, 22, 76–77).

Скорби от людей принимайте с самоукорением

Чего мы не можем сами от себя отвратить, то, видно, и надобно сему быть, к испытанию нашего терпения и к смирению; когда будем себя укорять и смиряться, то удобно и переносить; а если будем укорять людей и винить их, ставя причиною наших скорбей, то они тяжелее становятся и неудобоносимы бывают (V, 325,451).

Где благое произволение, там будет и старание, и помощь Божия, а что будут тебе в этом смеяться и поносить, это будет знаком, что ты желаешь идти истинным путем; надобно все то потерпеть с самоукорением и смирением, что не сего только, но и большего достоин, не виня (укоряющих), но видя в них оружие Промысла Божия, наказующего нас за содеянные нами грехи; хотя в них и приносим покаяние, но всегда должно памятовать в сокрушение сердца и в стяжание смирения, не отчаиваясь, но надеясь на милосердие Божие, прощающего грехи кающимся (II, 63, 89).

Самоукорение – врачевство против гнева и раздражения

Ты пишешь: «дерзость и яростная часть в сильном градусе действует; за сущую малость вся внутренность загорится». Что же тут делать? Надобно непрестанно себя укорять и нисходить во глубину смирения; видишь, что это суть плоды гордости. Святой Симеон Богослов в 31 Слове: «безчествуемый или досаждаемый и зело болезнуяй о сем, познаваем есть от сего, яко древняго змия обносит в недрах», т. е. гордость. У св. Дорофея много найдешь полезного для исправления твоего устроения, только понуждайся, при помощи Божией, следовать оным, как-то: о смирении, самоукорении, терпении и прочее; все они показуют нам наше устроение и средства к исцелению. Ты как приняла единожды в сердце против сестры укоризненный помысл, то уже всякое ее движение для тебя кажется острым, и сие от несамоукорения и неверия (V, 397, 534–535).

Описывая свои немощи, между прочим изъясняешь о своем свирепозлобном сердце, – что если кто тебя тронет, то внутри закипит, и имеешь от того человека отвращение. Это не от природы, но от навыка; а ты, знавши это, что богопротивно, укоряй себя за подвижение, познай, что это твоя немощь; строгающий тебя – врач, посланный от Бога; и таким рассуждением, деланием и многим временем получишь ослабу страсти, и смягчится твое сердце. Гордость есть виною сего; ищи врачевство во смирении. Прочти св. Зосимы и Дорофея о сей материи и в самое время волнения скажи матери Н., пожалься на себя, а не на других; когда хочешь исцелиться, – это тебе средство, и приими совет от нее; а когда не хочешь исцеления, то следуй страсти (V, 340,468).

Кто истинно поставит себя виноватым, тот и получит оправдание

Судить много не стану, предоставляю самим вам суд над собою; скинув самолюбия гнусное покрывало и взирая на смирение и любовь, увидите, кто прав, кто виноват. А мне кажется, кто истинно поставит себя виноватым, тот и получит оправдание (IV, 106,266).

Самоукорением приобретается успокоение и мир душевный

Зазрение себя и самоукорение во всем приносит смирение, а оное сохранит мир (V, 548, 732).

Надобно делать хорошее, но не видеть сего

Говоришь, что иначе живешь в монастыре и ничего хорошего из своей жизни не видишь. А если бы ты видела хорошую свою жизнь, то возгордилась бы и еще больше прогневала Бога. Надобно делать хорошее, но не видеть сего и не думать, а считать себя последнейшею всех. Вот это будет Богу благоугоднее (III, 58,147).

Видя свое худое устроение, укоряй себя и смиряйся, считая себя хуже всех. Это еще не беда, но когда ты увидишь себя в мнимо добром устроении, тогда беда, близ прелести (III, 109, 228).

Есть и пространно живущие, но мира и спокойствия не обретающие. Это не наше дело разбирать; пусть всякий сам себя смотрит; и мы также о сем попечемся и смотрим в себе: нет ли ветхого человека? есть ли любовь и смирение? любим ли врагов, яко друзей? укоризну, якоже похвалу? скудость, якоже изобилие? Когда сего нет, то и паче должно смиряться и считать себя хуже всех (V, 55, 100).

Рассматривание ваше самого себя, скудость и бесплодие дел не должно приводить в смущение и отчаяние; но чрез прежние и настоящие поползновения надобно познавать свою немощь и нищету, считать себя последнейшим всех и нисходить во глубину смирения (II, 171,272).

Самоукорение избавляет от желания видеть себя лучшим

Вы желаете провести святой пост лучше, нежели как проведена вся ваша жизнь. Желание благое, но кто ж будет поверять настоящее с прошедшим? Ежели вы предоставите это себе, то смело можете ошибиться; ежели увидите себя лучшим, то это не есть лучшее, а будет фарисейское высокоумие. Когда посмотрим на жизнь благоугодивших Богу людей, то видим, что они чем более приближались к Богу, тем более видели свою худость (I, 15, 48).

Уничтожение своих действий в мысли нашей и сознание пред Богом немощей наших, а также и труд и понуждение себя к молитве приемлет Он лучше, нежели благие дела наши, оскверненные высокоумием и мнением, и ту молитву, о которой мы думаем, что от души приносим. Когда приидем во смирение, то все наши действия освятятся оным. Святые отцы чем святее были, тем больше видели свою худость и смирялись, а дарования Божии еще более на них ниспосылались, а ежели которые из них умом о себе возвышались, то лишались и дарований, пока паки приходили во смирение (I, 14, 46).

Постоянное самоукорение и смирение и при великих дарованиях сохраняет от прелести

Ты столько времени была мучима страстьми, но когда сознала свою вину, сказала: виновата, то и буря страстей поутихла. Это врачевство всегда тебе нужно и прилично (VI, 172,281).

Богу приятнее грешник с покаянием, нежели праведник с гордостию

Нам сроднее и приличнее иметь сердце сокрушенно и смиренно, которого Бог не уничижит, и следовать мытареву покаянию; он не смел воззреть на небо, и подобно блудному сыну, иду и реку ко Отцу: Отче, согреших на небо и пред Тобою, и уже несмь достоин нарещися сын Твой; приими мя, яко единого от наемник Твоих, – и они явились оправданными, паче несогрешивших; да, для Бога приятнее грешник с покаянием и смирением, нежели праведник с гордостию(У1, 103,165).

От послушания, где встречаются неприятности, отказываться нельзя, но переносить оные с самоукорением

От послушания отказываться тебе не советую; а случающиеся при оном неприятности с самоукорением и смирением переносить; те, которые мнятся тебе быть враждебными, суть твои благодетели; они, смотрением Божиим, показуют тебе твое внутреннее устроение, чтобы ты исцелилась от страстей твоих, и старайся не иметь к ним залогственного немирства, но когда оное явится в тебе, тотчас самоукорением и покаянием исторгай оное и молись за них; а если оставишь все и думая уединением исцелиться, то ошибешься: оно только умножит в тебе самомнение; старайся удерживать себя в сообществе от празднословия и суесловия, но в случае поползновения скорей зазирай себя, приноси покаяние и смиряйся (VI, 103, 166).

Что приносят самоукорение и самооправдание

Что нам делать? Живем мы во всяком довольстве и спокойствии телесном; далеко удалились от прискорбного и тесного пути, холимого отцами и матерями нашими, угодившими Богу; и при всем этом даем свободу своим страстям, а паче гордости, самолюбию, ярости, не хотим понести ничего друг от друга; смирение и любовь куда-то удалились от нас. Св. авва Дорофей говорит, что «мы оттого не можем понести друг друга, что не укоряем себя», прочтите зады эти, они нам очень нужны; полезно почаще повторять это поучение о самоукорении, оно нужно к нашему спокойствию. Каждый из нас находит причину к самооправданию, и что же оно приносит? Смущение, досады, злопомнение и лишается покоя; а, напротив, самоукорение приносит смирение и спокойствие. Много о сем учат святые отцы, а паче св. Иоанн Лествичник, св. Варсонуфий и Исаак Сирин; мы их читаем, а плохо на деле понимаем (IV, 175, 433–434).

Не укоряющие себя много теряют в исправлении своей нравственности

В письме твоем видится все укоризна других, а своя правость, и даже прошедшее воспоминаешь с самооправданием, а других обвинением; а я, как прежде вам писал много, и теперь пишу то же: что вы много потеряли в отношении к исправлению своей нравственности, живя с покойной матушкой, находя виною другую, а себя оправдывая. Я будто за нее стою? Совсем нет, – а вас защищаю, изымая из рук врага, старающегося питать в сердцах ваших злопомнения. Куда ж мы денем отеческие слова, что «хотящий спастися должен во всем себя укорять и считать себя под всею тварию и хуже всех»? (V, 377, 508).

Если бы мы шли истинным путем, видели бы грехи свои, яко песок морской

А мы, грешные, еще странствуем в плачевной сей юдоли, боримы страстями, как будто лютыми зверями, и не тщимся к побеждению их, но более сами побеждаемся. От помрачения же страстей почти и не видим сего, но мним, что другие причиною нашего бедствия и смущения; а о том не помышляем, что, когда бы шли истинным путем, видели бы грехи свои, яко песок морской, и все случаи относили бы к Промыслу Божию, попускающему нам на пользу и ко спасению; но мы сего уклоняемся, а по большей части «песие страждем”*, по слову аввы Дорофея (V, 273, 397).

То есть поступаем подобно собаке, в которую когда кто-нибудь бросит камнем, то она оставляет бросившего и бежит грызть камень (Поучение 7-е. О самоукорении).

Гос­подь ждет: ку­да скло­нит­ся на­ше серд­це – сох­ра­нит вер­ность Ему или пре­даст Его из-за вре­мен­ной слас­ти гре­ха. Ска­за­ли свя­тые от­цы: „От­се­ки по­мы­сл – от­се­чешь и все”. Очень важ­но пом­нить, что вся­ким сог­ла­си­ем с гре­хом, а че­рез грех и с бе­са­ми, мы пре­да­ем Гос­по­да, пре­да­ем Его за мер­зо­ст­ную це­ну гре­ха. Ко­го и на что мы про­ме­ни­ва­ем?! Лич­ное не­сог­ла­сие на грех и борь­ба про­тив не­го мо­лит­вою и ис­по­ведью – не­об­хо­ди­мы.

Гор­дым и са­мо­на­де­ян­ным по­мыс­лам о со­вер­ше­н­стве про­ти­во­пос­тав­ляй край­нее сми­ре­ние пред Бо­гом и людь­ми, выс­тав­ляя се­бе пря­мо на вид, что ты и уст­ной мо­лит­ве еще не на­у­чи­лась, и ке­лей­но­го пра­ви­ла не ис­пол­ня­ешь. От­ку­да же вдруг яви­лось со­вер­ше­н­ство?

Во вре­мя мо­лит­вы долж­но ста­рать­ся от­вер­гать вся­кие по­мыс­лы и, не об­ра­щая на них вни­ма­ния, про­дол­жать мо­лит­ву, ес­ли же сту­же­ние по­мыс­лов очень уси­лит­ся, то опять долж­но про­сить про­тив них Бо­жи­ей по­мо­щи.

Слово в день Усекновения главы Предтечи Господня Иоанна

днажды Иерусалим и вся Иудея пришли в волнение от известия, что объявился новый пророк, не виданный прежде и страшный. В толпе народа этот человек взывал: «Покайтесь!». Неправедники в испуге говорили пророку: «Хочешь, мы дадим тебе золота? Только замолчи, ведь ты язвишь нас, будто угрызения совести». « Мне не нужно золото, порождения ехиднины, отвечал пророк,— у меня есть то, что ценнее золота». Приходили к Иоанну и праведники и говорили: «Хочешь, мы дадим тебе золота за твою нам науку, как быть праведниками?» Иоанн отвечал: «Я живу и говорю с вами, братья, ради вас самих, а не ради вашего золота, оно мне не нужно». И разошлась об Иоанне молва, что не знает он страха и никого не щадит. И даже беззаконие Иродиады, жены царя Ирода, обличал Иоанн. И она посылала ему золото; но пророк в гневе отверг золото грязной блудницы.

Каждый день, братья и сестры, мы все являемся свидетелями драм, когда приходят в столкновение жажда наслаждений и поиск правды, драм, подобных драме в дворце Ирода, но гораздо менее сильных по своему трагизму. Наши драмы разыгрываются не только в домах и на улицах, но и в душах наших, внутри нас самих. Большинству из нас всё-таки присуще смешение духа Иоанна и духа Иродиады. В большинстве из нас жажда наслаждений всегда борется с устремлением к правде. Это-то и бросает нас в разные крайности и до боли рвёт на части душу и сердце. Помолимся же Богу: «Боже, Ты видел драму Иоанна Крестителя во дворце Ирода. Ты и сегодня взираешь на нас Своим взглядом. Так дай нам силы победить в себе дух Иродиады, чтобы следовать примеру Твоего праведника. Выводи нас, Боже, из заблуждения всякий раз, как только кровь помутит наш разум. Пусть мысль о Тебе, великий Боже, всегда разгоняет тьму наших жизненных драм. Аминь».

Святитель Николай Сербский (Велимирович)